Автор: Султанов Айдар Рустэмович, адвокат, кандидат юридических наук, Заслуженный юрист Республики Татарстан, Руководитель Представительства Пепеляев групп в Республике Татарстан
a.sultanov@pgplaw.ru Россия: 125047, г. Москва, ул. 3-я Тверская-Ямская, д. 39, стр. 1
«Правовая необеспеченность, искони тяготевшая над
народом, была для него своего рода школою. Вопиющая
несправедливость одной половины его законов научила его
ненавидеть и другую; он подчиняется им как силе. Полное
неравенство перед судом убило в нем всякое уважение к
законности. Русский, какого бы он звания ни был, обходит или
нарушает закон всюду, где это можно сделать безнаказанно;
и совершенно так же поступает правительство».1
А. Герцен
Мы позволили себе начать статью со строк А. И. Герцена, написанных в XIX веке и вроде бы не имеющих отношению к правопорядку XXI века. Однако, наш собственный опыт показывает, что уровень правосознания бизнесмена сегодняшнего времени не сильно поднялся за два века. Использование судов для отъема имущества, известное нам по повести А. С. Пушкина «Дубровский» имело место и в сегодняшнем «просвещенном» веке. Отыскание же средств обхода положений закона некоторыми юристами воспринимается как создание нового «продукта», который можно продавать на рынке.
После введения контрсанкционного регулирования Указом Президента РФ от 1 марта 2022 № 81 и Указом Президента РФ от 3 марта 2023 № 138 (далее «Указ 138»)), которыми были установлены ограничения на приобретение ценных бумаг (включая, еврооблигации) у лиц иностранных государств, совершающих недружественные действия (далее — «Недружественные лица»), а также ценных бумаг, ранее приобретенных у Недружественных лиц, некоторые эмитенты еврооблигаций обнаружили «переток» еврооблигаций из иностранных депозитариев в российские депозитарии.
При этом совершение соответствующих сделок с еврооблигациями допускался только при условии получения разрешений Правительственной комиссией по контролю за осуществлением иностранных инвестиций в Российской Федерации (далее – «Правительственная комиссия») и при необходимости содержащих условия осуществления (исполнения) таких сделок (операций), в том числе, с использованием для оплаты специальных счетов.
То есть, можно предположить, что «переток» еврооблигаций из иностранных депозитариев в российские депозитарии произошел вследствие обхода контрсанкционного законодательства.
В ряде иностранных государств обход санкционного законодательства криминализирован, в ряде других решается вопрос об их криминализации. В некоторых странах обход санкционного законодательства влечет конфискационные меры.
Ну а у нас мы зачастую можем услышать точку зрения, что отсутствие согласия Правительственной комиссии не является основанием для признания сделок по купле-продаже еврооблигаций, совершенных без согласия Правительственной комиссии ничтожными, поскольку к ним применимы положения ст. 173.1 ГК РФ — они являются оспоримыми сделками.
Если следовать этой логике до тех пор, пока суд не признал договор купли-продажи недействительной сделкой, она признается действительной.
Мы и сами ранее обращали внимание на то, что обязательным условием для признания оспоримой сделки недействительной является обращение уполномоченного лица с иском, поскольку признание оспоримой сделки недействительной является преобразовательным иском, где без решения суда преобразование действительной сделки в недействительную недопустимо2.
Однако, будут ли сделки с еврооблигациями, совершенными без разрешения Правительственной комиссии, оспоримыми?
В ст.173.1 ГК РФ предусмотрено, что сделка, совершенная без согласия третьего лица, органа юридического лица или государственного органа либо органа местного самоуправления, необходимость получения которого предусмотрена законом, является оспоримой, если из закона не следует, что она ничтожна или не влечет правовых последствий для лица, управомоченного давать согласие, при отсутствии такого согласия.
Прежде всего, отметим, что в ст. 173.1 ГК РФ, равно как и в ст.157.1 ГК РФ используется термин согласие. Данным термином охвачены три различных правовых явления – первое это согласие на сделку, выражаемое участником гражданского оборота, одобрение сделки в рамках корпоративных правоотношений органами юридического лица и разрешения на сделку, даваемого органом публичной власти. Цивилисты обращают внимание на то, что терминологическое размежевание в рамках кодифицированного закона этих трех правовых явлений было бы желательно, и, что в рамках правоприменительной практики смешения данных понятий допускать не следует3. Надо также учитывать, что положения ст. 157.1 ГК РФ применяются, если другое не предусмотрено законом или иным правовым актом. То есть, может быть установлено иное специально правило в подзаконном акте.
Источник: https://www.audit-it.ru/